Вспыхнуло массовое восстание чернокожих рабов во французской колонии Сан-Доминго (с конца XVII в. колония занимала западную часть о. Гаити, восточная продолжала принадлежать Испании) под руководством бывшего невольника Туссена Лувертюра. Испанские власти восточной части Гаити заигрывали с восставшими, рассчитывая использовать их для захвата французской части острова.

Туссен Лувертюр

Комиссары Конвента, прибывшие в Сан-Доминго в 1794 г., провозгласили отмену рабства, однако вскоре на острове высадился британский десант. В результате упорной четырехлетней борьбы остатки британских войск вынуждены были эвакуироваться из Гаити, генерал-губернатором всего острова (в 1795 г. Испания уступила его восточную часть Франции) стал Туссен Лувертюр.

Наполеон Бонапарт после захвата власти во Франции 9 ноября 1799 г. намеревался создать колониальную империю в Америке. Добившись от Испании уступки Луизианы, он отправил в 1802 г. в Гаити двадцатитысячный корпус под командованием генерала Леклерка. Пообещав мир, генерал заманил Туссена Лувертюра на совещание и приказал схватить и выслать гаитянского лидера во Францию, где тот и умер в заключении в следующем году.

Но под руководством соратника Туссена Лувертюра — Жана Жака Дессалина армия восставших одержала блестящую победу (в ноябре 1803 г. из 43 тыс. французских войск на родину отбыло всего 8 тыс. уцелевших солдат, да и те попали в плен к британскому флоту), и 1 января 1804 г. была провозглашена независимость Гаити. Повстанцы получили французских колонистов.

Восточная часть острова осталась в руках Франции, в 1808 г. эта территория была возвращена Испании, а в 1822 г. ее заняли гаитянские войска. После нескольких безуспешных попыток восстановить свое господство, Париж в июле 1825 г. признал независимость Гаити с условием выплаты компенсации за экспроприированную собственность французских плантаторов.

В 1844 г. в восточной части острова в результате антигаитянского восстание было образовано самостоятельное государство — Доминиканская Республика, которая быстро попала под финансово-экономический контроль США. Особенностью же политического развития Республики Гаити стала острая междоусобная борьба за власть.

Войны за независимость испанских колоний

Известия о поражениях испанских войск в метрополии и оккупации большей части Испании французскими интервентами стали сигналом к ​​началу вооруженной освободительной борьбы в различных районах Испанской Америки.

19 апреля 1810 г. революционная хунта (исп. junta — «объединение», «союз политического характера») захватила власть в Каракасе, а 5 июля 1811 г. созванный хунтой Национальный конгресс провозгласил независимость Венесуэлы и вскоре принял республиканскую Конституцию. Однако индейское население тогда не получило равноправия и осталось пассивным, а руководитель восстания Миранда, который пообещал свободу рабам, вступавшим в республиканскую армию, попал в плен к испанским войскам, не успев исполнить обещание.

Почти одновременно с Венесуэлой революционное движение охватило Новую Гранаду, в столице которой — Боготе — 20 июля 1810 г. началось восстание, а в марте 1811 г. было провозглашено создание государства Кундинамарки. Его верхушка выступала за объединение всех провинций Новой Гранады на унитарных началах, но встретила сопротивление со стороны местных группировок, которые в ноябре 1811 г. подписали акт о создании конфедерации Объединенные провинции Новой Гранады с центром в Картахене. При поддержке правительств обоих государств была освобождена от испанских войск большая часть Венесуэлы и в августе 1813 г. была создана 2-я Венесуэльская республика во главе с С. Боливаром. Муниципалитет Каракаса присвоил ему почетное звание «Освободителя».

Симон Боливар (1783-1830)

Лидер борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америке. В 1813 году Национальный конгресс Венесуэлы провозгласил его «освободителем»; национальный герой шести стран Южной Америки.

Родился в богатой креольской семье, которой принадлежали многочисленные золотые, серебряные и медные рудники в Венесуэле. Он рано остался без родителей. На образование и формирование взглядов Боливара определяющее влияние имел его учитель и старший друг Симон Родригес. «Я безумно люблю этого человека», — признавался Симон, говоря о Родригеса.

Он был наставником Боливара в течение пяти лет. Когда они встретились, учителю было 20 лет, ученику — 9; ученик смотрел на учителя с опаской и уважением. Венесуэльский просветитель Родригес был последователем Руссо и французских энциклопедистов, идеи которых он с энтузиазмом распространял среди колонистов. От С. Родригеса молодой Боливар узнал впервые о традициях освободительной борьбы в колониях.

Родригес ознакомил своего ученика с классиками древности, с идеями французских мыслителей, много книг которые были в библиотеке отца Боливара. С энтузиазмом говорил учитель своему ученику о Французской революции. 1799-1806 гг. Боливар провел в Европе (Испания, Франция, Италия).

15 августа 1805 на холме Монте-Сакро в Риме, в присутствии Родригеса, поклялся бороться за освобождение Южной Америки от колониализма. Боливар мечтал о создании на территории Венесуэлы, Колумбии, Эквадора, Боливии и Перу федеративного государства вроде США.

23 мая 1810 года патриотическая Временная хунта взяла власть в столице вице-королевства Ла-Плата — Буэнос-Айресе, но, как и на севере, ее попытки подчинить всю территорию бывшего вице-королевства натолкнулись на сопротивление отдельных провинций.

В Парагвае и Уругвае к власти пришли радикально-демократические федералистские круга, которые враждебно относились к земельной аристократии и крупному монастырскому землевладению и взяли курс на создание независимых от Буэнос-Айреса государств.

В Чили испанская администрация был смещена 18 сентября 1810 г., но хунта, пришедшая к власти, не решилась на полный разрыв с Испанией. Воспользовавшись этим, роялисты перебросили подкрепления из Перу и в октябре 1814 г. разгромили чилийских патриотов и восстановили колониальный режим.

В Мексике, в отличие от других испанских колоний, на борьбу за независимость под руководством сельского священника Мигеля Идальго поднялись широкие массы. Около 100 тыс. повстанцев с ножами и копьями в сентябре 1810 года двинулись на Мехико, сметая на своем пути помещичью власть. Идальго не решился на штурм столицы Новой Испании и двинулся в сторону Гвадалахары. Он издал декреты об освобождении рабов, отмене подушного налога, ликвидации торговых монополий и возвращении индейцам забранных у них земель. Это заставило креольскую знать, которая сначала поддерживала восстание, перейти на сторону колонизаторов, что облегчило разгром революционной армии. Но вскоре патриоты продолжили борьбу под руководством нового лидера, сына плотника Хосе Морелоса. Созванный по его инициативе Национальный конгресс 6 ноября 1813 г. принял Декларацию о суверенитете и независимости Мексики, а через год — первую в истории страны республиканскую конституцию.

Образования независимых государств Латинской Америки

Реставрация Бурбонов в Испании в 1814 г., отправка новых испанских войск в Америку и раскол и разногласия среди восставших привели к восстановлению в начале 1816 года колониального режима во всей Латинской Америке (за исключением региона Ла-Плата). Тукуманский конгресс Объединенных провинций Ла-Платы, которые группировались вокруг Буэнос-Айреса, 9 июля 1816 г. единогласно провозгласил независимость страны от Испании (этот день стал национальным праздником аргентинского народа).

В начале 1817 г. освободительная армия под командованием Хосе Сан-Мартина (1778-1850) с невероятными трудностями перешла через Анды, разгромила численно превосходящие испанские войска в битве при Чакабуко в Чили и вступили в Сантьяго. 12 февраля 1818 г. в ознаменование первой годовщины этой победы была провозглашена независимость Чили.

Главный очаг испанского владычества в Южной Америке находился в Перу, поэтому в сентябре 1820 года армия Сан-Мартина на кораблях двинулась к перуанскому побережью. С ее приближением там вспыхнуло восстание. После освобождения Лимы 28 июля 1821 г. Сан-Мартин провозгласил независимость Перу и стал «протектором» нового государства, осуществив ряд реформ, которые укрепили экономическое и военное положение страны. Испанские войска сохранили контроль только над небольшой территорией на севере Перу.

С. Боливар, получив помощь от президента Гаити Александра Петина, в течение 1817-1818 гг. очистил от испанских войск значительную часть Венесуэлы, а в августе 1819 г., разгромив колониальную армию, освободил Новую Гранаду. Успехам Боливара способствовали инициированные им отмена рабства и декрет о наделении солдат освободительной армии землей. В декабре 1819 г. Боливаром был созван Ангостурский конгресс, который утвердил «Основной закон Республики Колумбии» (в литературе больше известной как Великая Колумбия), предусматривавший объединение территорий бывших генерал-капитанства Венесуэлы, вице-королевства Новой Гранады и провинции Кито в федеративное государство. Ее временным президентом был избран Боливар, а уже в мае 1822 г. он завершил освобождение побережья Карибского моря, Панамы и Кито.

Буржуазная революция 1820-1823 гг. в Испании лишила Мадрид возможности перебросить в Америку новые войска, она же заставила крупных мексиканских помещиков и купцов, военно-бюрократическую верхушку, которые опасались проведения новым испанским правительством либеральных реформ, стать на путь провозглашения независимости.

Армия под командованием полковника Аугустина Итурбиде, принимавшая активное участие в карательных операциях против патриотов, в сентябре 1821 г. внезапно захватила все важные центры страны и вступила в Мехико. В следующем году Итурбиде объявил себя императором под именем Августина I, но вскоре вынужден был отречься от престола, а в Мексике утвердился республиканский строй, закрепленный конституцией 1824 года. После краха режима Итурбиде было признано незаконным присоединение к Мексике генерал-капитанства Гватемала, и 1 июля 1823 года появилась федеративное государство — Соединенные провинции Центральной Америки (с 1824 г. — Федерация Центральной Америки), состоявшее из штатов (провинций) Гватемала, Гондурас, Сальвадор, Никарагуа, Коста-Рика и Лос-Альтос.

Поскольку в горной части Перу в начале 1820-х годов оставались большие контингенты испанских войск, встал вопрос о руководстве ими. Секретные переговоры в июле 1822 г. в Гуаякиле между Боливаром и Сан-Мартином обнаружили существенные различия между обеими лидерами освободительного движения по военным и политическим вопросам. Вскоре после этих переговоров Сан-Мартин добровольно оставил политическую деятельность и эмигрировал во Францию, а Боливар с сентября 1823 г. возглавил боевые операции против колонизаторов. 9 декабря 1824 в битве под Аякучо была разгромлена последняя их крупная группировка, а в начале 1825 года патриоты освободили все верхнее Перу, которое, после провозглашения независимости, в честь Боливара было названо Боливией.

Одновременно с испанскими колониями получила независимость и португальская Бразилия, где освободительное движение имело медленный и более локальный характер. Еще в 1807 г. после оккупации Португалии наполеоновскими войсками регент Жуан (в дальнейшем португальский король Жуан VI) с частью своей армии под охраной британского флота бежал в Рио-де-Жанейро. Это привело к либерализации колониального законодательства, в частности открытия бразильского банка и издания указа о свободе предпринимательской деятельности во всех отраслях промышленности.

В 1815 г. формально Бразилия стала равноправной частью Объединенного королевства Португалии, Бразилии и Алгарве (южная часть Португалии). После победы буржуазной революции в Португалии Жуан VI по требованию кортесов (сословно-представительные собрания) в 1821 г. вернулся на родину, а его сын Педру остался в Бразилии регентом. Освободительное движение под лозунгом «Свобода или смерть!» распространилось по всей стране, не желавшей подчиняться лиссабонским либералам. 7 сентября 1822 г. Бразилию провозгласили независимой империей (до 1889 г.). Хотя в 1824 г. в стране была введена новая конституция, Педру I и его наследники не считались с ней и правили почти самодержавно, опираясь на армию и плантаторов-рабовладельцев.

Таким образом, в результате Освободительной войны колониальный режим был ликвидирован во всей Латинской Америке, за исключением Кубы, Пуэрто-Рико, Гвианы и мелких островных владений Британии и Франции в Карибском бассейне. В ходе войны на политической карте мира появились новые государства: Мексиканские Соединенные Штаты, Федерация Центральной Америки, Великая Колумбия, Перу, Чили, Боливия, Объединенные провинции Ла-Платы (с 1826 г. — Федеративная Республика Аргентина), Парагвай, Восточная Республика Уругвай, Бразилия.

Освободительное движение в этих странах, за исключением Бразилии, был направлен против абсолютизма и сыграл роль буржуазной революции. В этих странах утвердился республиканский строй, была введена либерально-демократические конституции; покончено с торговыми монополиями, запретами и ограничениями на предпринимательскую деятельность; отменен подушный налог и трудовая повинность; ликвидирована инквизиция; почти повсеместно отменено рабство, дворянские титулы и прочие атрибуты феодализма; активные участники освободительной борьбы частично получили землю.

Распад колумбийской федерации

Стремясь объединить испано-американские государства, Боливар провел в Панаме конгресс их представителей (1826), но не преуспел. Создание латиноамериканской федерации наталкивалось на растущий сопротивление различных группировок и откровенные сепаратистские движения. После окончания освободительной войны в противовес его централистской политике в регионе усилились тенденции децентрализации.

В результате сепаратистских выступлений Боливар остался у власти в Перу и Боливии (1827-1830). В 1828 г. боливийцы восстали против президента Боливии, соратника Боливара, генерала Антонио Хосе де Сукре (1795-1830). В начале 1830 г. он ушел в отставку. После смерти Боливара в 1830 г. Великая Колумбия распалась на Венесуэлу, Новую Гранаду (Колумбия), Эквадор.

Победе латиноамериканских стран над Испанией способствовала и политика США, декларируемая в «доктрине Монро», которая в 1823 г. провозглашала принцип невмешательства европейских стран в американские дела, однако позже открыла дорогу для вмешательства самих США в дела Латинской Америки.

Отдельными странами бывшей Ис-панской Америки С. Боливар рассматривал лишь как первый шаг на пути к созданию сильного единого государства , способного встать вровень с крупнейшими державами мира. По его инициативе летом 1826 г. представители американских государств собрались в Панаме для обсуждения общих дел, однако разногласия между ними оказа-лись сильнее стремления к объединению, и Боливару пришлось распрощаться с мечтой об американском единстве.

С. Боливар в 1826 г. о положении в Великой Колумбии. «Народы, прошедшие сквозь огонь революции и анархии, в один голос требуют теперь империи, потому что наши реформы доказали свою неспособность творить добро и свою непригодность для наро-дов Америки».

Боливару не удалось сохранить даже единство Великой Колумбии. Уже в 1826 г. он признал, что «наши реформы доказали свою неспособность творить добро и свою непригодность для народов Америки». Деспотиче-ское правление Боливара и его представления о благе народов во многом расходились с их реальными стремлениями, обусловленными местными ус-ловиями и соотношением сил, сложившимися в каждой отдельной стране. Повсюду начались восстания против «Освободителя», дело доходило до войн между новыми государствами, Венесуэла и Эквадор отделились от Колумбии. Подводя итоги своей революционной деятельности, Боливар пи-сал: «Нам не дано управлять Америкой», «эта страна попадёт в руки разнуз-данных толп, которые незаметно для себя передадут её во власть разнома-стных тиранов», и «если возможно допустить, чтобы какая-то часть света вновь впала в первобытный хаос, то это будет Америка на последнем этапе её истории». В марте 1830 г. Боливар отказался от власти, а в декабре того же года , после окончательного развала Великой Колумбии, он умер.

Креольские революции, происходившие в ходе освободитель-ной войны, воодушевлялись абстрактными либеральными идеала-ми и не учитывали конкретную социально-экономическую ситуа-цию, сложившуюся в каждой отдельной стране. Страны Испанской Америки очень отличались друг от друга по природным условиям, составу населения, уровню социально-экономического развития . Однако пришедшая к власти креольская элита проводила полити-ку, игнорировавшую местные особенности и превратившую Испан-скую Америку в жертву грандиозных либеральных экспериментов.

Реформы

Катастрофическая ситуация, сложившаяся в большинстве стран Испанской Америки, вынудила креольскую элиту отказаться от ли-берализма, и на протяжении 1830-х гг. во многих странах произошёл поворот к традиционализму.

Традиционалисты осознавали, что ни-какой народ не может зачеркнуть собственное прошлое и начать ле-топись своей истории с чистого листа, поэтому любые попытки по-строить новый мир, разрушив до основания старый, обречены на провал. Традиционалисты искали пути развития независимых на-ций на основе того исторического опыта, который был унаследован от колониального прошлого. Они выступали за усиление государст-венной власти и её централизацию; за протекционизм во внешней торговле и за поощрение собственного производства.

Марчук Н.Н. ::: История Латинской Америки с древнейших времен до начала XX века

Тема 4.

Место стран Латинской Америки в системе международного разделения труда. Сырьеэкспортная структура экономики: типы, система производственных отношений, основные противоречия. Развитие промышленности и внутреннего рынка.

Воздействие капиталистического развития на этническую и классовую структуру латиноамериканских обществ.

Классовые противоречия в конце XIX начале XX в.

Либерально-олигархическое государство в странах Латинской Америки.

Экономика. Либеральные реформы заложили основы для интеграции латиноамериканских стран в мировое хозяйство в качестве поставщиков минерального сырья и сельскохозяйственных продуктов, а также рынка сбыта промышленных изделий и сферы приложения капиталов из передовых держав Европы и Северной Америки. Хотя избранная модель развития обрекала континент на положение аграрно-сырьевой периферии, к началу ХХ в. она обеспечила и очевидные успехи. Если к 1900 г. число его жителей увеличилось до 63 млн. человек и составило 4,1% населения мира, то в мировом товарообороте доля континента возросла до 7 9%. При этом природно-климатические и демографические особенности обусловили складывание в регионе трех основных типов сырьеэкспортной экономики, дававших разные результаты.

Евро-Америка , и прежде всего Аргентина и Уругвай, пошла и далее по пути переселенческого капитализма , подобно США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии. Согласно принципу "сравнительных преимуществ", эти страны получали высокие доходы от реализации на мировом рынке продуктов животноводства и земледелия. На рубеже XIX-XX вв. они выдвинулись в число мировых лидеров по темпам экономического роста (5,5%), а к 1920 г. и по среднедушевому уровню доходов. К 1914 г. Аргентина, чье население не достигало и 8 млн. человек, имела 26 млн. голов крупного рогатого скота (3-е место в мире после США и России), 67 млн. овец (2-е после Австралии), занимала 1-е место по экспорту говядины и кукурузы, 4-е по вывозу пшеницы (1б% мирового экспорта) и протяженности железных дорог (33 тыс. км) и т.д. В мясохладобойной промышленности Аргентины и Уругвая ведущие позиции занял американский капитал как обладатель передовой технологии в данной отрасли. Но главным торговым партнером, кредитором и "донором" инвестиций для них являлись не США, их конкурент на мировом рынке, а Англия и иные державы Западной Европы. Оттуда же в их население вливались миллионы иммигрантов, неся в эти страны не только чистоту белой расы, но также передовые технические и гуманитарные знания, высокий уровень образования и культуры.

Афро-Америка (Бразилия, Венесуэла, Куба и иные карибские страны) вместе с другими зонами тропиков и субтропиков, как и прежде, включились в новый мировой рынок в качестве экспортеров продуктов тропического земледелия. Поскольку Англия и Франция были крупнейшими обладателями колоний в такой же зоне, главным партнером, кредитором и "донором" этой группы стран, за исключением Бразилии, выступали США. В целом эта группа тоже имела высокие темпы роста. В Бразилии, например, в 1876-1913 гг. они составляли в среднем 3,2% в год. К началу XX в. данная группа занимала ведущие позиции в мировом экспорте ряда культур: Бразилия по кофе (75%), Куба с населением в 3 млн. человек по сахару (20%), страны Центральной Америки стали "банановыми республиками" и т.д.

И все же эти страны обладали меньшим динамизмом, так как передовая европейская технология мало что давала их плантационному хозяйству, на мировом рынке приходилось конкурировать со множеством колоний в Азии и Африке, болезненнее ощущались последствия колебаний мировых цен. От Евро-Америки они отставали по протяженности сети железных дорог (даже Бразилия, втрое превосходившая Аргентину по территории и населению, в 1914 г. уступала ей по этому показателю, имея 21 тыс. км), по доле европейских иммигрантов, грамотности населения и многим другим характеристикам.

Горнодобывающая экспортная экономика сложилась в основном в Индо-Америке в Перу, "оловянной республике" Боливии, а также Мексике, где она соседствовала и со скотоводством, и с экспортным тропическим земледелием. Хотя Чили примыкала к странам переселенческого капитализма, являясь крупным экспортером пшеницы еще с середины XIX в., она одновременно развивала горнорудную промышленность, став сначала мировым лидером по экспорту меди, а с конца XIX в. и селитры. Позже такая экономика была дополнена нефтедобычей, а в число добывающих стран попал крупнейший на континенте экспортер нефти Венесуэла.

Данная группа стран тоже демонстрировала высокие среднестатистические показатели развития. Так, если в 1890 г. добыча олова в Боливии составляла 1 тыс. т, то в 1905 г. уже 15 тыс. т, а к 1914 г. она стала второй оловопроизводящей страной мира, давая 20% мировой добычи этого металла. В Чили в 1892 г. экспорт селитры составлял всего 300 тыс. т, а в 1906 г. уже 11.600 тыс. т. Стоимость же всего экспорта, который помимо селитры включал медь, золото, серебро, свинец, железо, каменный уголь и марганец, вырос за тот же период с 29 до 580 млн. песо.

Однако разработка недр требовала крупных инвестиций и передовой технологии, и их обладатели монополии Англии и США в условиях свободной конкуренции без особого труда завладевали горнодобычей Латинской Америки, вытесняя или интегрируя местный капитал в свои структуры. Эти монополии пользовались правом экстерриториальности, т.е. неподсудности местным законам. Они свободно вывозили за рубеж полученные прибыли, все необходимое для разработок недр ввозили из-за рубежа, требовали сравнительно немного местной рабочей силы, создавали сеть узкоспециализированных железных дорог, пригодных отнюдь не для любых грузоперевозок. Поэтому добывающие отрасли превращались в иностранные анклавы, мало что дающие экономике страны в целом (только сравнительно небольшие налоговые поступления). В итоге страна могла обладать богатейшими недрами, оставаясь при этом нищей.

Общество. Система производственных отношений пореформенной Латинской Америки отличалась крайне высокой концентрацией средств производства в руках сырьеэкспортной олигархии , как, например, в Мексике, где к 1910 г. свыше 90% сельского населения было вовсе лишено земли. Хотя с конца XIX в. отождествление олигархии с "феодальным" латифундизмом стало неотъемлемым элементом политической культуры на континенте, олигархия представляла не латифундистов, а сливки местной буржуазии в целом интегрированных в мировую экономику и переплетенных между собою в том числе и семейными узами горнорудных, промышленных, земельных и торгово-финансовых магнатов. Даже латифундисты выступали отнюдь не только землевладельцами: например, в Чили из 46 председателей латифундистского Национального общества сельского хозяйства за период с 1838 по 1930 г. 15 являлись президентами банков, 16 директорами промышленных, торговых и горнорудных компаний.

Отношения местной олигархии с иностранными монополиями не всегда были хлебосольными. Тем не менее тех и других объединяла общая заинтересованность в сырьеэкспортной ориентации континента, что позволяет рассматривать их как единый господствующий и правящий блок. В состав олигархии влилось немало европейских иммигрантов, особенно в зоне "переселенческого капитализма". Так, например, в Уругвае в 1871 г. среди учредителей латифундистской Аграрной ассоциации чистые иностранцы, т.е. без учета родившихся в стране их потомков, составляли 32%. В Гватемале немецкие колонисты, большей частью потомки переселенцев периода с 1860 по 1870 г., составляли лишь около 1% общего числа землевладельцев страны. Однако им принадлежало до 48% всех крупных земельных владений страны, которые давали до 60% всего собранного в Гватемале кофе.

Что же касается национальной принадлежности монополий, то неоспоримым первенством обладала Англия, на долю которой в 1914 г. из 10 млрд. долл. иностранных инвестиций в Латинской Америке приходилось 49%. Далее следовали монополии США (17%), Франции (12%), Германии (9%) и т.д.

Впечатляющий экономический прогресс на рубеже XIX-XX вв. достигался за счет экспроприации и резкого ухудшения уровня жизни подавляющего большинства населения. Заработная плата городских и сельских рабочих составляла к началу XX столетия половину от уровня середины XIX в. Типичными явлениями были 14-18-часовой рабочий день, тяжелейшие условия труда даже для женщин и подростков, высокая смертность населения, особенно детская, выдача зарплаты не деньгами, а бонами, принимавшимися только в лавке патрона. В пореформенной деревне расцвели долговая кабала и даже телесные наказания работников.

Государство. Гражданское общество в странах Латинской Америки оставалось крайне элитарным. Сквозь фильтры цензов оседлости, имущественных и образовательных к осуществлению права голоса в начале XX в. просачивалось 9% населения в Аргентине, 5% в Уругвае, по 3% в Бразилии, Боливии и Эквадоре. Но и при таком электорате широко практиковалась подлоги и подтасовки на выборах или же государственные перевороты. Неотъемлемыми чертами постреволюционного либерального государства стали также реставрация де-факто централизма и такая гипертрофия исполнительной власти, что это государство чаще всего воплощалось в одиозных диктатурах Порфирио Диаса в Мексике 1876-1911 гг. ("порфириато"), Гусмана Бланко ("гусманато" 1870-1888 гг.) или Висенте Гомеса (1909-1935) в Венесуэле, Рафаэля Нуньеса в Колумбии (1880-1894), Эстрады Кабреры в Гватемале (1898-1920) и др.

Пропасть, отделившая социальные и политические реалии пореформенной Латинской Америки от еще не забытых лозунгов и обещаний либерал-революционеров, побуждает историков изображать дело так, будто прокравшаяся к власти олигархия либо извратила идеалы либерализма (и потому к термину "либеральное государство" добавляют определение "олигархическое"), либо же внедрила нечто прямо ему противоположное (в Мексике даже стало традицией отгораживать китайской стеной "плохого" либерала П. Диаса от "хорошего" вождя Реформы 1854-1867 гг. Б. Хуареса).

Однако, как говорилось выше, даже в Европе, где старые либеральные принципы Просвещения под влиянием позитивизма претерпели к тому времени значительные изменения, центральное место в приоритетах государства заняла не личность, а общество. Тем более в Латинской Америке, где свободную игру рыночных сил требовалось не сторожить, а создавать железной рукой, государство не могло служить лишь "человеку и гражданину". Оно должно было стать и действительно стало осью общественного развития: распределяло собственность и кредиты, вело общественные работы, подавляло крестьянские волнения, рабочие забастовки, восстания провинциальных каудильо, словом, обеспечивало порядок и стабильность во имя прогресса.

Позитивистская формула "Порядок и прогресс!", превращенная в девиз постреволюционного государства, сняла многие из былых противоречий между либералами и консерваторами. Воплощать формулу в жизнь могли поэтому и собственно либералы, как в Боливии 1889-1920 гг., и консерваторы, как в Аргентине на рубеже XIX-XX вв. Но чаще всего это делали объединения либералов и консерваторов либо посредством коалиционных правительств, как в Чили 1861-1876 гг., либо посредством образования новой объединенной партии, вроде Национальной партии в Колумбии эпохи Р. Нуньеса. Самым же удачным и прочным объединением тех и других явился созданный в 1892 г. Диасом Либеральный союз Мексики, который из-за частых ссылок на позитивистское отношение к специальным наукам более известен как группировка "сьентификос" ("ученых"). Возглавляемый Х.И. Лимантуром, министром финансов при Диасе, Либеральный союз выступал в роли технократической элиты, став инициатором достигнутого Мексикой прогресса, но и архитектором самого одиозного диктаторского режима в Латинской Америке.

Всеобщая история [Цивилизация. Современные концепции. Факты, события] Дмитриева Ольга Владимировна

Латинская Америка в начале века