Участник битвы народов каталаунских полях 4 буквы. «Последние римляне»: Каталаунское поле. Варвары против варваров

Летом 451 года на полях Галлии решалась судьба Европы. Сохранит ли гордый Рим свое существование, или он падет под ударом несметной орды гуннов под руководством свирепого Аттилы?

В конце IV века нашей эры у Римской империи (распавшейся к тому времени на Западную и Восточную) появился новый страшный враг. Это были гунны - кочевники, пришедшие из Центральной Азии.

Бич божий

Еще в 377 году гунны захватили Паннонию (современная Венгрия), но на первых порах они не представляли серьезной опасности для Рима. Римляне даже заключали с ними кратковременные военные союзы.

Ситуация изменилась, когда гуннов возглавил воинственный и талантливый полководец Аттила, убивший в 444 году своего брата-соправителя Бледу и объединивший под своей властью все варварские племена от Рейна до Кавказа. Аттила был рожден для войны. По преданию, однажды пастух нашел и принес ему заржавленный меч. Аттила взял меч в руки и произнес: «Долго этот меч был скрыт в земле, а теперь небо дарует его мне для покорения всех народов!»

В 447 году гунны опустошили Балканский полуостров и дошли до окрестностей Константинополя. Но Восточная Римская империя смогла откупиться от них огромной данью. Поставив на колени Византию, Аттила стал готовиться к нападению на Западную Римскую империю. Для похода Аттила собрал несметное войско, куда (кроме, собственно, гуннов) входили аланы, славяне, германцы, гепиды, остготы и еще ряд варварских племен.

Однако и противник у гуннов был человеком недюжинных дарований. Звали его Флавий Аэций. Он занимал пост главнокомандующего римским войском при бездарном императоре Валентиниане и фактически держал в своих руках все нити управления империей. Любопытно, что в молодости он несколько лет провел в свите Аттилы, когда тот считался одним из наследников при своем дяде Ругиле, вожде гуннов. Аттилу и Аэция поначалу связывали приятельские отношения, но жестокие законы политики привели их в конечном итоге к взаимной вражде.

Варвары против варваров

Узнав о том, что Аттила готовит вторжение, Аэций стал энергично сколачивать антигуннскую коалицию из варварских племен, расселившихся на территории Римской империи.

Ведь к середине V века от былой военной славы Рима остались одни воспоминания. Ушли в прошлое времена его непобедимых легионов. Громадный приток рабов привел к уничтожению свободного римского крестьянства, которое и составляло когда-то силу Рима. Крестьянский труд стал нерентабельным - ведь рядом на огромных поместьях патрициев трудились тысячи рабов, поставлявших на рынок множество дешевой продукции (потому что производилась она с помощью бесплатного рабского труда).

Вот эти-то варварские племена и стал усиленно вербовать Аэций. Ему удалось привлечь на свою сторону бургундов, франков, саксов и еще ряд племен. Но главной удачей Аэция стало заключение политического союза с могущественным королем вестготов Теодорихом, чьи владения охватывали территорию современной южной Франции.

Вождю гуннов удалось собрать для похода в Галлию огромное войско, численность которого средневековые хронисты оценивали в 500 тысяч человек (что, конечно же, было явным преувеличением).

Весной 451 года Аттила пересек Рейн и вторгся на территорию римской провинции Галлия. Громя все на своем пути, летом 451 года он подошел к Орлеану в центре Галлии. Однако взять город гуннам не удалось - на помощь осажденным подоспели соединенные силы Аэция и Теодориха. Аттила отошел на так называемые Каталаунские поля (в 200 км к востоку от Орлеана). Здесь, на обширной равнине в современной провинции Шампань, и состоялось генеральное сражение.

Точная дата этой грандиозной «битвы народов» не известна. Считается, что она произошла где-то в 20-х числах июня 451 года.

Аттила выбрал для сражения эту равнину для того, чтобы предоставить своей легкой коннице как можно большую свободу маневра. Вождь гуннов долго колебался, прежде чем атаковать противника. По одной версии, это объясняется тем, что гадатели дали Аттиле неблагоприятный «прогноз» на этот день. По другой, более рациональной, Аттила начал битву поздно (в третьем часу пополудни) из расчета на то, что «если дело его обернется плохо, то наступающая ночь выручит его».

Перед боем Аттила обратился к гуннам с речью, которая заканчивалась словами: «Кто может пребывать в покое, когда Аттила сражается, тот уже похоронен!» После чего, воскликнув: «Смелые атакуют первыми!» - он повел свои войска в наступление.

Кровавый поток

Битва была свирепой и отчаянной. По сути, на огромной Каталаунской равнине шла грандиозная беспощадная резня по принципу «стенка на стенку». Готский историк Иордан (VI век) описывал это так: «Битва лютая, зверская, упорная. Ручей, протекавший по полю, разлился от крови и превратился в целый поток».

Аттила направил свой главный удар на слабый центр римлян, смял его и уже торжествовал победу, когда вестготы Теодориха атаковали правый фланг гуннов. При этом сам вестготский король был сбит с коня и растоптан своими всадниками. Но гибель вождя осталась незамеченной для его войска, поэтому они продолжили наступление. Вслед за готами по гуннам слева ударили и бойцы Аэция. Гунны оказались в «клещах».

После упорного сопротивления гунны, теснимые справа и слева, не выдержали и бросились к своему лагерю, окруженному со всех сторон повозками. Сам Аттила едва не погиб, спасаясь бегством. Вождь гуннов приготовился к атаке на следующий день. Засев за повозками, Аттила держался достойно: из его лагеря раздавались звуки трубы и шум оружия. Казалось, что он снова готов нанести удар. «Как лев своим рыком наводит ужас на окрестные места, так гордый Атилла, король гуннов, среди своих кибиток наводил ужас на победителей», - писал историк Иордан.

На совете у Аэция было решено не штурмовать лагерь противника, а взять Аттилу измором. Однако в этот момент вестготы обнаружили наконец тело своего короля. Ситуация резко изменилась. Старший сын Теодориха - Торисмунд - объявил о своем решении немедленно отправиться с войском в Тулузу, столицу вестготского королевства. Он опасался, что в его отсутствие младшие братья могут попытаться захватить престол.

Узнав, что вестготы ушли, Аттила предложил Аэцию компромисс. Римляне дают ему беспрепятственный выход из окруженного лагеря, а он отказывается от дальнейшего похода и возвращается к себе в Паннонию. Аэций согласился, так как не решался начинать новую битву с войском, ослабленным потерями и уходом союзника.

Кроме того, как опытный политик и дипломат, он понимал, что гунны теперь также стали слабее и вряд ли смогут в ближайшее время представлять серьезную угрозу для Рима. Но добивать их до конца Аэций тоже не хотел. Они еще могут понадобиться как противовес против вестготов. Римский полководец прекрасно знал, как переменчивы и быстротечны все эти военно-политические союзы. Сегодня вестготы наши друзья, но кто знает, что будет завтра? Вполне возможно, что гунны могут еще Риму пригодиться.

Примерно так рассуждал Флавий Аэций, принимая решение выпустить остатки войска Аттилы из окружения. Героическая эпопея обороны Римской империи от грандиозного набега гуннов завершилась.

Итог сражения

Битва на Каталаунских полях считается одним из самых кровопролитных сражений мировой истории доиндустриальной эпохи. По данным Иордана, с обеих сторон в ней погибли 165 тысяч человек. А кто-то из историков называет и цифру в 300 тысяч человек. При всем понятном преувеличении со стороны средневековых монахов все же очевидно, что битва была беспрецедентной по своим масштабам.

Каковы же были политические итоги битвы? Аттила смог уйти, но его план завоевательного похода на Рим потерпел крах. После такого мощного удара непрочное государственное объединение гуннов начинает распадаться, а вскоре после смерти Аттилы (453 год) его империя и вовсе прекратила свое существование.

Битва на Каталаунских полях стала последней победой Рима. Гибель Вечного города была отсрочена на два десятилетия. Флавий Аэций получил от потомков почетное прозвище «последний римлянин».

Но слава спасителя Рима и победителя гуннов сыграла с Аэцием злую шутку. Ничтожный и завистливый император Валентиниан (и раньше относившийся к Аэцию с подозрением) после его победы над Аттилой и вовсе перепугался. А что, если этот талантливый и авторитетный в армии и народе лидер решит править сам? Ведь всем было очевидно, что императорский венец гораздо более подходит Аэцию, чем его повелителю.

21 сентября 454 года коварный император вызвал полководца к себе во дворец для доклада, а затем неожиданно пронзил его мечом. «Не правда ли, смерть Аэция прекрасно исполнена?» - спросил он у одного из своих приближенных. Тот нашел в себе смелость ответить: «Прекрасно или нет, я не знаю. Но я знаю, что вы левой рукой отрубили себе правую».

Для всех римлян, кто сохранил способность к здравому суждению, было очевидно, что, убив Аэция - последнего достойного и талантливого человека, которого смог породить Рим на закате своего существования, император подписал смертный приговор и всей империи. Средневековый хронист выразил это общее чувство такими словами: «Так погиб Аэций, воинственнейший муж и некогда ужас могущественного короля Аттилы, а вместе с ним пала и Западная империя, и благо государства, и их уже более не удалось восстановить...»

Денис ОРЛОВ

Аттила-бич божий

Аттила (? - ум. в 453 году). Правитель гуннов с 434 по 453 год, объединивший под своей властью тюркские, а также германские и другие племена.

Память о вожде гуннов сохранялась на протяжении веков в устном германском эпосе и перешла в скандинавские саги. В ранних сказаниях германцев Аттила числится вторым в списке великих правителей - после самого Одина. В 434 году Аттила и его брат Бледа стали соправителями-вождями гуннов. Но в 444 году Аттила убивает брата и становится единоличным правителем.

В сочинениях католических монахов Аттила получил прозвище Бич божий. Католическая церковь трактовала фигуру вождя гуннов как божеское наказание за грехи. В начале VII века епископ Исидор писал: «Аттила был гневом Господним. Всевышний наказал нас гуннами, чтобы, очистившись в страданиях, верующие отвергли соблазны мира и вошли в небесное царство».

Между тем Аттила вовсе не был абсолютным исчадием ада. Он, конечно, был жесток и беспощаден к покоренным народам, но хронисты отмечали, что это был энергичный и умный правитель, обладавший недюжинными полководческими талантами. Вот как его описывали те, кому довелось видеть вождя гуннов: «Он был горделив поступью, метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесенное свое могущество. Любитель войны, сам он был умерен на руку, очень силен здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился. По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутой сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом кожи, он являл все признаки своего происхождения...»

Флавий аэций - «последний римлянин»

Флавий Аэций (? - 454 год) родился в Дуросторе (современная Силистра - Болгария). Его отцом был магистр конницы Гауденций, представитель местного знатного рода.

Аэция еще мальчиком взяли в телохранители к римскому императору Гонорию. В 408 году вождь вестготов Аларих потребовал от императора заключить мирное соглашение. Римляне должны были выплатить дань и обменяться с вестготами знатными заложниками. Одним из них стал Флавий Аэций. Юноша провел в заложниках три года сначала у вестготов, а потом у гуннов.

Впоследствии Аэций женился на дочери знатного гота Карпилиона и при поддержке готов достиг поста начальника императорской гвардии, а в 429 году возглавил и всю армию Римской империи. На протяжении 25 лет Аэций удачно отбивал ограниченными силами набеги варваров на владения Западной Римской империи. Он был не столько военачальником, сколько фактическим руководителем империи при слабом императоре Валентиниане III.

Современники так описывали Аэция: «Он был среднего роста, крепок, хорошего сложения, то есть не хилый и не тучный; бодрый, полный сил, стремительный всадник, искусный стрелок из лука, неутомимый в метании копья, весьма способный воин и прославлен в искусстве заключать мир. В нем не было ни капли жадности, ни малейшей алчности, от природы был добрым, не позволял дурным советчикам уводить себя от намеченного решения; терпеливо сносил обиды, был трудолюбив, не боялся опасностей и очень легко переносил голод, жажду и бессонные ночи».

Триумфом Аэция стала победа над Аттилой в битве на Каталаунских полях в 451 году.

Закат Западной империи. В конце IV в. Римская империя разделилась на две части - Западную и Восточную. Западная Римская империя доживала последние десятилетия, хотя тогда этого, естественно, никто не мог знать. С этого времени ее императоры предпочитали укрываться вместо Рима в безопасной Равенне, защищенной с суши непроходимыми болотами, а с моря военным флотом. Прославленной римской армии больше не было, ее заменили наемные варварские дружины, предводители которых получали от императора высокие придворные и военные звания.

Провинции Запада были предоставлены самим себе. Там, где еще уцелели римские власти, они заботились только о выкачивании последних денег и натуральных продуктов из населения - в счет налогов, которые шли местным чиновникам и в императорскую казну. Укрепленные границы империи были прорваны во многих местах, германцы-варвары наводнили страны к северу от Альп и расселились там, покидая облюбованные ими места только под натиском более сильных пришельцев.

"Последний великий римлянин". В такой обстановке вел борьбу за сохранение империи Флавий Аэций, "последний великий римлянин", как его часто называют. Выдающийся военачальник и дипломат, он провел свои молодые годы в качестве заложника у гуннов, свирепых азиатских кочевников, которые появились в Европе за несколько десятилетий до его рождения.

Гунны. Давным давно, еще в конце I в. н.э. китайские войска нанесли своим старинным врагам, гуннам, кочевавшим к северу от Великой китайской стены, настолько страшное поражение, что часть из них откочевала со своей родины и двинулась на запад. Прошло почти три века - и гунны страшным смерчем обрушились на Северное Причерноморье. Большинство городов было уничтожено, их население погибло или в ужасе перед свирепыми завоевателями бежало в недоступные для врагов места.

Готы. В те времена в Северном Причерноморье, кроме потомков греческих колонистов и местных племен, обитали германцы-готы, пришедшие с берегов Балтийского моря. Они в зависимости от занятой ими территории делились на остготов и вестготов. Остготы приняли на себя первый удар гуннов, были разгромлены, а остатки их включены в гуннский племенной союз. Вестготы бежали на запад, достигли Дуная, по которому проходила граница Римской империи, и с разрешения римских властей нашли убежище в ее пределах. Дальнейшая их история оказалась тесно связанной с историей Западной империи.

Гуннская угроза. Гунны и племена, подчинившиеся им, населили обширное степное пространство от Дуная до Волги. Центром их владений стала бывшая римская провинция Паннония (на территории современной Венгрии). Гунны угрожали существованию как Западной, так и Восточной империй, и оба императора должны были откупаться от них ежегодной данью. Своей вершины гуннское могущество достигло при знаменитом Аттиле, завоевателе, прозванном "бичом божьим". Говорили, что даже трава не росла там, куда ступал копытом его конь.

Грозного повелителя гуннов желали видеть в качестве своего союзника не только римляне: германцы-вандалы, которым угрожала война с римскими союзниками вестготами, обратились к нему за помощью. Его же просил помочь старший сын Хлодвига, вождя франков, которые заняли часть римской Галлии: он враждовал со своим младшим братом, искавшим поддержки у римлян. Наконец, к Аттиле тайно обратилась римская принцесса Гонория, сестра западного императора Валентиниана III. Она предложила ему свою руку в обмен на освобождение из заточения, которому ее подвергли в наказание за те интриги, что она плела против собственных родственников. Послам Аттилы, который требовал Гонорию себе в жены, а часть Западной империи - ей в приданое, был дан вежливый, но решительный отказ.

Вторжение в Галлию. Сочтя, что причин для вторжения в пределы Западной империи более чем достаточно, Аттила в 451 г. вторгается в Галлию. Пройдя огнем и мечом по стране, целиком вырезая население взятых гуннами городов, от стариков до младенцев, он дошел до города Аврелиан (современный Орлеан), обладавшего мощными укреплениями. Гарнизон и горожане, уже наслышанные об участи своих несчастных сограждан, энергично защищались, их вдохновлял местный епископ Аниан, поддерживая мужество надеждой на помощь, которая должна была непременно прийти.

Гунны наседали, они уже заняли предместья и разрушали осадными машинами городские стены. Аниан, тревожно считавший дни и часы, дважды отправлял надежного человека на городской вал с приказанием посмотреть, не виднеется ли что-нибудь вдали. Дважды гонец возвращался, не принося ничего утешительного, но на третий раз он сообщил, что на краю горизонта появилось небольшое облако. Епископ, просияв, воскликнул: "Это помощь Божия!", и эту фразу повторили за ним все присутствующие.

Аэций собирает войска. Облако росло и с каждой минутой становилось все более отчетливо видимым. Ветер, который отнес в сторону пыль, позволил увидеть с городской стены густые ряды всадников. Это были воины Аэция и короля вестготов Теодориха, спешившие на помощь Орлеану.

Когда Аэций узнал о вторжении Аттилы в Галлию, он собрал в Италии войска и перевалил через Альпы. Его армия была очень слаба, но другую собрать было уже невозможно: времена непобедимых римских легионов давно прошли. Оказавшись в Галлии, Аэций узнал, что его союзники-вестготы не собираются защищать Галлию, а будут ждать грозного завоевателя на своей собственной территории. Только красноречие знатного римского посла заставило престарелого короля Теодориха изменить свое мнение и заявить, что в качестве верного союзника Аэция и римлян он готов рискнуть своими владениями и собственной жизнью. Король вместе с сыновьями возглавил соплеменников и стал под знамена Аэция. Его примеру последовали многие другие племена: леты, арморикане, саксы, бургунды, бреоны, аланы, рипуарии и те франки, которые поддерживали младшего сына Хлодвига. Вся эта разноплеменная армия под началом Аэция и Теодориха быстрым маршем двигалась навстречу бесчисленным полчищам Аттилы.

Аттила строит войско. Узнав о приближении противника, Аттила снял осаду Орлеана, куда его передовые отряды уже успели проникнуть, и начал поспешно отступать, пока, после обратной переправы через Сену, не оказался на ровной и гладкой равнине, носившей название Каталаунские поля (современная Шампань во Франции) и удобной для действий его конницы. Перед битвой вождь гуннов счел необходимым воодушевить свое воинство речью и сумел зажечь в них желание сражаться. Пока оно не погасло, Аттила поспешил выстроить войско в боевом порядке. Центр занял он сам во главе своих гуннов, которые отличались отвагой и личной преданностью ему. Подвластные ему народы, ругии, герулы, тюринги, франки и бургунды развернулись по обе стороны от центра. Правым крылом командовал царь гепидов Ардарих, левым - сразу три вождя остготов. Они стали напротив родственных им вестготов, с которыми готовились скрестить оружие. И многие другие германцы шли против германцев же, бургунды готовились биться с бургундами, франки - с франками.

Построение римлян и их союзников. Римские союзники выстроились по иному принципу. В центре Аэций поставил аланов с их вождем - это племя подозревали в намерении изменить и собирались строго следить за всеми их передвижениями. Аэций возглавил левое крыло, Теодорих - правое, а сын Теодориха занимал холмы на фланге войска Аттилы, захваченные союзниками накануне битвы.

Битва. Древний историк, который имел возможность беседовать с готскими воинами, участниками битвы, сообщает, что, по их словам, она была "ужасна, долго нерешительна, упорно кровопролитна и вообще такова, что другой подобной не было ни в те времена, ни в прошлые века". Число убитых с обеих сторон разные источники определяют от 162 до 300 тысяч человек.

После того, как обе стороны долго осыпали друг друга метательными снарядами, их конница и пехота вступили в яростный рукопашный бой. Гунны пробились через слабый центр вражеского войска и, развернувшись влево, обрушились на вестготов. Когда Теодорих, проезжая вдоль рядов своего войска, старался ободрить его, он был сражен дротиком знатного остгота, свалился с лошади и был затоптан затоптан копытами собственной конницы.

Ряды вестготов были расстроены, и Аттила торжествовал было победу, когда сын Теодориха ударил с господствующих высот по оголенному флангу противника и отбросил его. От полного поражения гуннов и их союзников спасла только ночь. Соорудив в своем лагере укрепления из повозок, они приготовились защищаться за ними. Не надеясь на успех обороны, Аттила приказал сложить для себя погребальный костер и намеревался броситься в него, если лагерь будет взят.

Аэций и вестготы. Однако союзники Рима понесли немногим меньшие потери. Когда они на следующий день попытались штурмовать вражеский лагерь, их первые отряды были остановлены и частично истреблены градом стрел, летевших из-за гуннских повозок. Сына Теодориха, горевшего желанием отомстить за смерть отца, Аэций сумел уговорить уйти вместе с вестготами домой, указав ему, что в его отсутствие братья могут попытаться захватить королевскую власть. В действительности Аэций считал, что чрезмерное усиление вестготов, истинных победителей в "битве народов", было бы опасно в первую очередь для Рима, который они однажды (в 410 г.) уже захватывали. Поэтому он решил приберечь ослабленного поражением Аттилу в качестве пугала для своих союзников.

После ухода вестготов Аттила был поражен тишиной, которая воцарилась на заваленных грудами трупов Каталаунских полях, и несколько дней не выходил из-за укреплений, опасаясь ловушки. Затем он отступил за Рейн, и его отступление стало свидетельством последней победы, одержанной от имени западного императора.

Значение победы. На Каталаунских полях участвовало в битве множество народов, живущих от Волги до берегов Атлантического океана. Сражение это, спасшее Западную Европу от свирепого воинства Аттилы, вошло в историю под названием "битвы народов".

Остготы , гепиды и др. Командующие Флавий Аэций
король Теодорих
король Сангибан вождь гуннов Аттила
король Валамир
король Ардарих

Битва на Каталаунских полях (после 20 июня 451 года) - сражение в Галлии , в котором войска Западной Римской империи под началом полководца Аэция в союзе с армией Тулузского королевства везеготов остановили нашествие коалиции варварских племён гуннов и германцев под началом Аттилы на Галлию.

Сражение стало крупнейшим и одним из последних в истории Западной Римской империи перед её распадом. Хотя битва закончилась нерешительно, Аттила был вынужден удалиться из Галлии.

Предыстория

Гунны

Положение в Западной Римской империи

Поначалу римлянам удавалось использовать гуннов для войн со своими врагами. Римский полководец Стилихон ещё в 405 году привлекал гуннский отряд для разгрома Радагайса . Фактическую власть в Западной Римской империи с 429 года держал успешный полководец, главнокомандующий войсками (magister militinum) Флавий Аэций при императоре Валентиниане . В гунны по его просьбе разгромили королевство бургундов в Галлии на Рейне . Затем Аэций нанимает отряды гуннов для борьбы с Тулузским королевством везеготов в Галлии.

Вторжение в Галлию

Ставка Аттилы находилась на территории совр. Венгрии. Вождю гуннов удалось собрать для похода в Галлию огромное варварское войско, численность которого Иордан оценил в невероятные полмиллиона человек. Под началом Аттилы собрались кроме гуннов и аланов германцы остготы (король Валамир), гепиды (король Ардарих), руги , скиры , герулы , тюринги .

Перед лицом грозного нашествия объединились бывшие враги, римлянин Аэций и король везеготов Теодорих . Современник нашествия Проспер отразил в своей хронике вынужденный союз: «Когда он [Аттила] перешёл Рейн, многие галльские города испытали его жесточайшие нападения; тогда быстро и наши и готы согласились с тем, что ярость наглых врагов нужно отражать, объединив войска .» По словам Иордана император Валентиниан убедил Теодориха к военной коалиции. Собственные войска империи под началом Аэция состояли в основном из сборных варварских отрядов («франки, сарматы, арморицианы, литицианы, бургундионы, саксоны, рипариолы, брионы - бывшие римские воины, а тогда находившиеся уже в числе вспомогательных войск, и многие другие как из Кельтики, так и из Германии .» ) и не могли самостоятельно противостоять гуннам, что показало последующее вторжение Аттилы в 452 году в Италию.

Аттила отошёл на Каталаунские поля (более 200 км к востоку от Орлеана), перейдя на правый берег Сены вероятно в городе Tricasses (совр. Труа). К северу от Труа на обширной равнине в совр. провинции Шампань состоялось генеральное сражение.

Сражение

Место и день битвы, которая многими историками считается одной из величайших в истории Европы, точно не известны. Согласно предположению историка Бьюри (J. B. Bury) она могла произойти в 20-х числах июня 451 года , что в целом принимается последующими историками.

Аттила обратился к гуннам с речью, которая заканчивалась словами: «Кто может пребывать в покое, если Аттила сражается, тот уже похоронен! », и повёл войска в наступление. Произошла грандиозная беспорядочная резня, результаты которой Иордан образно передал в таком виде:

«Битва лютая, переменная, зверская, упорная [...] Если верить старикам, то ручей на упомянутом поле, протекавший в низких берегах, сильно разлился от крови из ран убитых; увеличенный не ливнями, как бывало обычно, но взволновавшийся от необыкновенной жидкости, он от переполнения кровью превратился в целый поток.»

В ночной свалке затоптали упавшего с коня престарелого короля везеготов Теодориха . Не заметив потери своего короля, везеготы отбросили гуннов в их лагерь, защищённый по периметру повозками. Бой постепенно затух с наступлением ночи. Сын Теодориха Торисмунд , возвращаясь в свой лагерь, в темноте наткнулся на повозки гуннов и в завязавшейся схватке был ранен в голову, но спасён своей дружиной. Аэций, войска которого разошлись с союзниками, в темноте также с трудом нашёл дорогу в свой лагерь.

Только утром стороны увидели результаты вечерней бойни. О тяжёлых потерях Аттилы свидетельствовало его нежелание выдвигаться за пределы укреплённого лагеря. Тем не менее гунны беспрестанно стреляли из-за ограды, внутри их лагеря раздавались звуки труб и прочая активность. На совете у Аэция было решено осадить лагерь противника, взяв Аттилу измором.

Вскоре после этого обнаружили тело Теодориха , и ситуация резко поменялась. Аэций посоветовал избранному войском новому королю везеготов Торисмунду поспешить в Тулузу , чтобы утвердить свою власть от оставшихся там братьев. По словам Иордана Аэций счёл более выгодным сохранить (разгромленных по его мнению) гуннов в качестве противовеса усилившимся везеготам. Везеготы покинули поле битвы, а спустя некоторое время беспрепятственно удалились и гунны . Источники не проясняют, как разошлись в Галлии противоборствующие стороны. Современник сражения Проспер , наблюдавший за событиями из Рима, записал в своей хронике нерешительный итог сражения:

«Хотя в этом столкновении никто из [соперников] не уступил, произошли не поддающиеся подсчёту истребления погибавших и с той и с другой стороны, однако гуннов сочли побеждёнными потому, что те, кто выжил, потеряв надежду на [успех в] сражении, вернулись восвояси.»

Легенда

Как бы не рассматривался итог сражения, оно стало крупнейшим в Западной Европе в V веке по количеству участников и одним из самых кровопролитных. Вскоре после битвы появились легенды, одну из которых примерно 50 лет спустя передал греческий философ Дамаский :

Последствия битвы

В свете такой традиции битва на Каталаунских полях предстаёт в средневековых сочинениях и остаётся в сознании многих людей как победа цивилизованного христианского мира над разрушительным языческим варварством.

Примечания

1. Различия в образе жизни хорошо заметны в описаниях гуннов у Аммиана Марцеллина и Приска Панийского , разнесённые по времени примерно на 80 лет.
2. Проспер (451 г.): «Аттила после убийства брата, увеличив свои силы [за счёт] убитого, многие тысячи [людей] из соседних народов заставил воевать, поскольку объявил, что нападает только на готов, как хранитель римской дружбы. » Также Иордан («Гетика», 184) и Приск (фр. 12).
3. Проспер (448 г.): «Eudoxius arte medicus, pravi sed exercitati ingenii, in Bagauda id temporis mota delatus, ad Chunnos confugit.»
4. Легенда о призыве Аттилы Гонорией в Римскую империю изложена в статье Юста Грата Гонория .
5. Иордан («Гетика», 184): «Поняв, что помыслы Аттилы обращены на разорение мира, Гизерих , король вандалов, о котором мы упоминали немного выше, всяческими дарами толкает его на войну с везеготами, опасаясь, как бы Теодорид, король везеготов, не отомстил за оскорбление своей дочери; ее отдали в замужество Гунериху, сыну Гизериха, и вначале она была довольна таким браком, но впоследствии, так как он отличался жестокостью даже со своими детьми, она была отослана обратно в Галлии к отцу своему с отрезанным носом и отсеченными ушами только по подозрению в приготовлении яда [для мужа]; лишенная естественной красы, несчастная представляла собой ужасное зрелище, и подобная жестокость, которая могла растрогать даже посторонних, тем сильнее взывала к отцу о мщении. »
6. Иордан, «Гетика», 181
7. Расширенный список племён привёл Сид. Аполл. , Carmina 7.321–325
8. Идаций , XXVIII. (Olymp. CCCVIII)
9. Сигеберт из Жамблу, «Хроника» (XI в., Франция)
10. Житие Св. Женевьевы
11. Проспер Акв., 451 г.
12. Иордан, 191

Битва на Каталаунских полях, случившаяся в 451 году на территории одной из равнин Шампани, стала своеобразным выражением европейских противоречий периода Великого переселения. Это не было сражение запада с востоком или беспорядка против порядка, здесь «все были против всех».

Отношения между Западной Римской империей и гуннами длительное время строились на вполне цивилизованных условиях. В 20- х годах 5 века отряды гуннов постоянно нанимались для службы в римских войсках. Основной кочевной силой была, естественно, конница, в искусстве по верховой езде и ведения конного боя гуннам почти не было равных. А в 40- х годах Аттила (вождь гуннов) проводил независимую политику по отношению к обеим половинам Римской империи.

Местом генеральной битвы двух войск были Каталаунские поля на территории Шампани. «Битва народов» началась в июне. Левое крыло римлян находилось под командованием вестготского короля Теодорих, правым управлял Аэций, в середине находились бургунды, аланы и иные союзники. В центральной части гуннской армии располагался Аттила со своими соплеменниками, на правом фланге стояли гепиды и прочие народы, а на левом - готы под командованием Валамира. Битва была начата гуннами. Между двумя войсками наблюдалось возвышение, которым стремились овладеть обе стороны. Это сделала вестготская конница. Аттила продолжил действия своего авангарда атакой главных центральных сил. После чего стала развиваться жестокая сеча по всей территории фронта, войска перемешались, хронисты говорят о том, что протекавший на поле битвы ручей от крови вышел из берегов. Это на самом деле было самое огромное сражение античной эпохи, и длительное время оставалось крупным и для периода Средних веков.

В ходе боя погиб король Теодорих, хотя принадлежащие вестготы победили своих визави. Римлянам Аэция и Вестготам с двух флангов получилось сжать армию гуннов в тиски и обеспечить их отступление. Аттила отвел армию в лагерь, а полководцу Рима пришлось отпустить вестготов, которые желали похоронить вождя со всеми подобающими им почестями. Впрочем, существует версия, что лично Аэций убедил сына Теодориха, что тот обязан пойти в свое королевство, чтобы никто не забрал из его рук правление. Таким способом, Аэций давал возможность Аттиле отступить, чтобы применить его в последующих политических играх и лавировании между королями варвар. Если это на самом деле так, то Аэцию удалось реализовать свою идею. Далее гунны отступили. Так что в многолюдном и кровавом сражении на Каталаунских полях ни единая сторона не добилась окончательной победы. Уже на следующий год Аттила вторгся в центр Италии и только после разговора с Папой Римским Львом I вернулся обратно.

К середине V века н.э. Римская империя накопила большой опыт общения с варварами. Римские дипломаты успешно находили общий язык с германскими королями, и во время переговоров удавалось достичь компромисса, который так или иначе, пусть и на короткое время, устраивал всех. Но гунны не вписывались ни в какие рамки: по сравнению с ними некогда грозные и непостижимые для сознания «римлянина времен упадка» германцы казались чуть ли не образцом цивилизованности.

По праву сильного

Повелитель гуннов Аттила требовал от Рима всё больше и больше материальных выгод для себя, словно проверяя императоров на прочность. Феодосий Младший скрипел зубами, но платил. Однако ситуация изменилась, когда после смерти Феодосия трон занял новый император Маркиан, с собственным, специфически военным взглядом на вещи. Он считал, что Аттила в своих требованиях заходит слишком далеко.

Аттила, нимало не сомневаясь в своём праве сильного, направил к Маркиану посольство, требуя увеличения дани. Маркиан ответил, что считает размер дани чрезмерным: он не обязан давать столько, сколько, в своей неразумной щедрости, давал гуннам покойный Феодосий. Император сократил сумму выплат и потребовал от гуннов строгого соблюдения спокойствия и мира на римской границе. Иначе, – прибавил он с уверенностью человека, привыкшего воевать, – гуннам придётся убедиться в том, что у него достаточно сил и средств для войны с ними.

Карта романо-германского мира

Аттила не преминул нанести посланцам Маркиана оскорбление, однако дальше этого не пошёл: его мысли были заняты «западным направлением», и не без оснований. Во-первых, вандальский король Гейзерих, захвативший римскую провинцию Африка, был сильно озабочен тем, чтобы не ввязаться в совершенно ненужную ему войну с вестготами, и, как подозревают, послал Аттиле дары, дабы тот отвлёк вестготов нападением.

Во-вторых, согласно ещё одному преданию (если не сказать – сплетне), сестра императора Валентиниана III и старшая дочь Галлы Плацидии по имени Юста Грата Гонория предложила Аттиле себя в жёны и даже прислала ему кольцо в знак обручения. Так что у гуннского владыки появился повод потребовать для себя половину владений Валентиниана III в качестве приданого.

Тучи сгущаются

К 451 году силы начали концентрироваться на двух полюсах, весьма условно называемых «гуннами» и «римлянами», хотя куда правильнее было бы назвать их «Аттилой» и «Аэцием». Эти два выдающихся военных деятеля своей эпохи имели много общего. Они даже были, как не без оснований считают, хорошо знакомы и едва ли не дружны в молодости, когда юный Аэций оставался заложником у гуннов. Рассуждая романтически, можно сказать, что грандиозная битва, в которой эти два человека сыграли основную роль, в своём роде увенчала их соперничество, переросшее в открытое противостояние.

Большую часть своей сознательной жизни Аэций провёл в сражениях, и в основном действовал силами варваров против других варваров. Он умел командовать солдатами неримского происхождения, знал их нрав, их сильные и слабые стороны. Понимая, что гуннов придётся остановить так или иначе, Аэций начал собирать под свои знамёна все силы, способные противостоять Аттиле. Вестготы, считавшиеся федератами Империи, и франки составили основу его войска. Партнёром Аэция стал вестготский король Теодорид I (Теодорих, Теодерих).

Гуннская кавалерия в атаке

Западная Римская империя к тому времени уже потеряла Паннонию (занятую гуннами), Британию, большую часть Африки (занятую вандалами), большую часть Испании (занятую вестготами). Галлия, которая ещё принадлежала Риму целиком, была заселена федератами – бургундами и вестготами, готовыми при любом удобном случае выступить против Империи. Центральная же часть Западной империи – Италия – сколь-нибудь боеспособной армии не имела.

В городе Аврелиане (сейчас Орлеан) находились тогда аланы со своим вождём Сангибаном. Аттила решил сделать именно этот город своим опорным пунктом.

Сангибан испытывал перед Аттилой вполне объяснимый страх и обещал ему сдать этот опорный пункт. Теодориху стало известно намерение аланского предводителя, и он решил упредить предательство. Ещё до того, как к Аврелиану подошёл Аттила, Аэций и Теодорих укрепили город большими земляными насыпями, а за самим Сангибаном установили строгий надзор, опасаясь с его стороны вероломства. Это происходило во второй половине июня 451 года.

Согласно преданию, Аттила был несколько встревожен решительными действиями противника и обратился к гадателю. Предсказания оказались неутешительны для гуннов; впрочем, обещано было, что в грядущей битве также погибнет «верховный вождь противной стороны». Согласно преданию, Аттила был уверен, что гибель грозит Аэцию.

«Битва народов»

Аттила отошёл к северу, и здесь, на Каталаунских полях, произошла знаменитая битва, которую иногда именуют «битвой народов», поскольку в ней принимали участие представители многих племён, да и по количеству сражающихся она как будто не имела себе равных. Их число оценивают в 300 000 человек, говорят о том, что окрестные реки вышли из берегов от пролитой крови. Даже если это и преувеличение, в любом случае, впечатление, произведённое на умы современников этим событием, переоценить сложно.

Конница вестготов готовится вступить в сражение

Историк Иордан перечисляет племена, составившие вспомогательные отряды Аэция: франки, аланы, бургунды, выходцы из Кельтики и Германии. У Аттилы, помимо гуннов, в войсках было значительное число остроготов (остготов), так что Каталаунская битва была в своём роде братоубийственной: здесь готы выступали против готов. Среди остготских союзников Аттилы называют братьев Валамира, Теодемира и Видемера, «более благородных по происхождению, чем сам король, которому они служили, потому что их озаряло могущество рода Амалов» . Среди других германцев, преданных Аттиле, выделяется Ардарих, «славнейший король бесчисленного полчища гепидов», который отличался «преданностью и здравомыслием».

Каталаунские поля – это равнина в современной французской Шампани, к западу от города Труа и левого берега верхней Сены. Иордан так описывает местность:

«Место это было отлогое; оно как бы вспучивалось, вырастало вершиной холма. Как то, так и другое войско стремились завладеть им, потому что удобство местности доставляет немалую выгоду; таким образом, правую сторону его занимали гунны со всеми своими союзниками, левую же – римляне и везеготы со своими вспомогательными отрядами. И они вступают в бой на самой горе за оставшуюся ничьей вершину».

Аттила, по утверждению Иордана, начал битву ближе к вечеру, около девятого часа: по его расчёту, если бы дело обернулось плохо, наступившая ночь выручила бы гуннов. Действительно, сражение сложилось для гуннов неблагоприятно: старший сын Теодориха Торисмунд и с ним Аэций заняли высоту, и оттуда, с господствующей позиции, раз за разом успешно отбрасывали наступавшую армию гуннов. Те, впрочем, не сдавались и накатывали волна за волной.

Вестготы отбивают атаку гуннской конницы

Сбылось и предсказание гибели для одного из предводителей: Теодорих был сброшен с коня и растоптан своими же. Согласно более красивому преданию, его убил один из вождей остготов – копьём, в личном поединке.

Вестготы в какой-то момент перешли в наступление и всей силой обрушились на гуннов; они едва не убили самого Аттилу, но тот быстро отошёл и укрылся за телегами, которые окружали его лагерь. Такой способ обороны был известен и вестготам. Несмотря на кажущуюся хрупкость, «стены» из телег представляли собой достаточно действенное укрытие.

Как и надеялся Аттила, ночь помогла отступающим гуннам. Торисмунд в темноте заплутал и, думая, что приближается к своим, случайно наткнулся на повозки врагов. В глухой ночи завязалась схватка, Торисмунд был ранен в голову и сброшен с коня. К счастью, на шум прискакали другие вестготы и освободили своего предводителя.

Аэций также был отрезан от своих в ночной сумятице и блуждал между врагами, которые, в свою очередь, его не узнавали. В конце концов, ему удалось найти вестготов, и остаток ночи он провёл возле их костров.

Когда рассвело, открылась страшная картина: всё поле было усеяно телами убитых и раненых, а гунны засели за телегами и не показывались. Аттила, между тем, как будто не чувствовал себя побеждённым. Гунны сидели в лагере и гремели оружием, гудели в свои трубы, громко кричали.

Аэций решил подержать Аттилу в осаде: припасов у того не было, подвоз хлеба в подобной ситуации был невозможен, и скоро гунны неизбежно должны были начать голодать. Аттила решил погибнуть, но не сдаться: он развёл большой костер из конских седёл и объявил, что бросится в огонь, если противник прорвётся в лагерь. Никто не будет торжествовать победу, захватив в плен самого владыку гуннов!

Торисмунд и корона

Пока Аттила делал красивые жесты, вестготы разыскивали своего короля Теодориха. Наконец его обнаружили среди трупов и вынесли с большим почётом, чтобы предать погребению. Власть тут же, на поле боя, передали Торисмунду как старшему сыну и достойному наследнику.

Торисмунд желал немедленно продолжить сражение и добить Аттилу в его логове, тем самым отомстив за отца и упрочив славу вестготов. Однако Аэций просчитал политическую партию на несколько ходов вперёд и пришёл к выводу, что подобная победа приведёт к слишком опасному для Рима усилению вестготов – как бы не пришлось потом сражаться с нынешними союзниками!

Вестготы над телом короля Теодориха

Поэтому Аэций сделал Торисмунду весьма неприятный намёк. Не лучше ли вернуться домой и упрочить свою власть на месте? Ведь у Торисмунда дома ещё четыре младших брата, каждый из которых, возможно, лелеет честолюбивые замыслы – не пришлось бы воевать с родственниками за корону. Торисмунд, приняв этот весьма двусмысленный совет, ушёл в Галлию. В Толозе его встретили триумфально, и братья даже не подумали оспаривать его власть. Но, как говорится, перестраховаться не мешало.

Аквилейские аисты

Аттила, естественно, заметил, что вестготы ушли, но поначалу принял этот манёвр за какую-то военную хитрость. Однако «тишина» затягивалась: никто не атаковал, вестготы не возвращались. Вождь гуннов понял, что можно действовать дальше, и отошёл со своими войсками к Аквилее, которую тотчас осадил.

Осада эта была долгой и бесплодной. Аквилея стойко сопротивлялась – её защищал сильный римский гарнизон. Гуннам уже надоело топтаться под стенами, и они желали уйти. В этот момент, согласно преданию, Аттила заметил, что аисты улетают из Аквилеи и уносят своих птенцов. Знамение дало понять предводителю гуннов, что птицы покидают город не просто так: они-де знают, что Аквилея скоро непременно падёт. Поэтому Аттила воспрянул духом, построил осадные машины и метательные орудия, и после решительного штурма Аквилея действительно пала.

Гунны разграбили город и хлынули дальше: они опустошили Медиолан, Тицин и собрались уже было идти на Рим, но в последний момент отказались от этой идеи. Историк Приск передаёт причину, по которой Аттила якобы решил не трогать Вечный Город: известно, что готский король Аларих, покоритель Рима, прожил после этого подвига совсем недолго. Суеверные гунны боялись, что и Аттилу постигнет та же участь.

Согласно другой легенде, на сей раз церковной, Аттилу остановил глава Римской католической церкви папа Лев I: он пришёл к страшному гуннскому вождю на Амбулейское поле в провинции Венетий и в личном разговоре убедил вернуться за Дунай и «соблюдать мир».

Фрагмент фрески Рафаэля «Встреча папы Льва I Великого с Аттилой» (1514 год), Ватикан

Впрочем, имеются и менее возвышенные причины ухода Аттилы из Италии: предшествующий год был неурожайным, поэтому полчища гуннов начинали голодать, и Аттиле было не прокормить своё войско. В то же самое время войска Маркиана под началом Аэция не переставали тревожить Аттилу, так что гунн предпочёл удалиться. Ничто ведь не помешает ему вернуться через год и возобновить военные действия!

Так что Аттила действительно отошёл, но угомониться не мог, и по дороге ещё попытался покорить аланов, которые сидели за рекой Лигером. Однако этому помешал Торисмунд: он явился к аланам первый и встретил Аттилу во всеоружии. В большом сражении Торисмунд разбил гуннов и заставил их уйти.

О Торисмунде рассказывают, что он умер спустя три года от болезни. Короля везеготов будто бы умертвили враги, когда врач делал ему кровопускание, потому что в этот момент у Торисмунда не имелось оружия. Впрочем, он и простой скамейкой успел убить нескольких своих недругов прежде, чем окончательно испустил дух.

В том же 453 году внезапно умер и Аттила. Согласно преданию, которое вслед за Приском поведал Иордан, грозный вождь гуннов захлебнулся кровью, которая шла у него носом, на свадебном пиру с красавицей по имени Ильдико (или Ильдихона) – очевидно, девушкой германского поисхождения.

Погребение Аттилы было грандиозным: тело заключили в три гроба (золотой, серебряный и «из крепкого железа»), оплакали и справили тризну, вложили в могилу оружие, «драгоценные фалеры» и прочие украшения. Затем все, кто участвовал в погребении, были убиты, чтобы никто и никогда не нашёл и не разграбил могилу великого вождя гуннов.

Аттила произвёл грандиозное впечатление на умы и остался в преданиях германских народов как легендарная личность. Его образ остался жить в европейских эпосах: у Аттилы пируют, с Аттилой сражаются и погибают герои, добывая золото, которое исторический Аттила добывал с такой ненасытной жадностью (Этцель в «Нибелунгах», Атли в «Эдде»).

Аэций же пал жертвой интриги через год: подозрительный Валентиниан III убил его 21 сентября 454 года – по разным версиям, пронзил мечом или задушил. По этому поводу приближённые прямо сказали императору, что тот «правой рукой отрубил себе левую».

Так один за другим сошли в могилу все полководцы величайшей битвы. Наступало новое время, которому суждено было стать ещё более тяжёлым и тёмным.